Упрямство Галилея довело его до того, что он решил сделать специальный треугольный аквариум или по другому треугольную водную призму. После этого он начал делать одно открытие за другим. Он на своем «приборе» убедился, что ширину луча не надо ограничивать, чтобы получить разложение света в виде радуги. Затем он стал проводить опыты именно с узкими, ограниченными лучами, и обнаружил, что никакого разложения внутри водной призмы нет вообще.
В качестве экрана он использовал белую пластинку, которую можно было свободно перемещать внутри всего объема треугольной водной призмы. Но внутри свет был только белым. И это говорило о том, что теории Гюйгенса и Ньютона неправильны. Но он боялся поверить даже самому себе. Он успокаивал себя тем, что свет выходя из воды опять каким-то своеобразным образом собирается и получается белым, но проведя несколько опытов с листами бумаги, наклеивая их то внутри, то снаружи призмы, он убедился, что это не так, что листы по-прежнему остаются белыми.
Это было очень любопытно. Но Галилей не мог понять самого главного: почему он не может найти границу ни впадающего луча света, ни границу выходящей из призмы радуги? Прошло около десяти лет. И он все время наблюдал радугу из призмы. Но он сделал еще одно открытие: когда в днем приложить какой-нибудь предмет к призме без воды, то тени он не увидел, а ведь она должна быть. Решение этой загадки не приходило. Он знал, что свет внутри призмы не разлагается. Но Галилей «не дошел» до вывода, что свет разлагается только на выходе из призмы.
